читать дальшеПривет. Впервые я пишу тебе не стихи, а прозу. Кажется, я давно все сказала стихами: страница за страницей блокнот как губка впитывал мои восторги, мои страдания, мои слезы и мой смех. А все это ты, и все это твое и все это про тебя.
Ты не стал и никогда не станешь мне мужем, но, видит Бог, ты был самым прекрасным Музом в моей жизни. Увы и ах, твое очарование рассеялось слишком быстро.
Все началось с письма. Банального письма ни о чем. Именно из ерунды чаще всего и складываются красивые истории.
Помнишь? Мои первые признания, бессонные ночи и волнительное ожидание. Я до сих пор помню, как и ты писал мне «я волнуюсь и жду нашей первой встречи. люблю»
Помнишь первую встречу? Сердце с громким "ух" упало куда-то далеко-далеко вниз, в пятки, а потом застучало. Часто-часто. Помню твое прокуренное "привет" и глаза, такие черные-черные, улыбающиеся морщинистыми уголками. Помню твои белесые выкрашенные волосы. Они пахли морем. Красную пачку Marlboro в заднем кармане джинс.
Помнишь, мы шли до отеля. Ты курил и много-много говорил. Я молчала, думала о чем-то своем.
Помнишь, как поздней ночью мы зачем-то пошли есть. Ты заворачивал сашими с листами какой-то травы и кормил меня. С рук. "Неужели приручил?", - думала я. А ты смеялся и снова кормил меня. И я, убежденная ненавистница сырой рыбы и всякой зелени, ела.
Помнишь, как путался в картах и не хотел слушать меня, хотя я точно знала дорогу. И мы заблудились, но ты крепко прижимал меня к себе и целовал как стеснительный школьник. И потом снова и снова – у клуба, на лестнице.
Помнишь, на следующий день я улетала. "Моя маленькая девочка...", - ты в последний раз поцеловал меня, выкурил сигарету и скрылся в узких улочках Кабукичо. А я возвращалась в отель на метро и плакала, дивясь этому аду, совершенно не понимая, что делать с обрушившимся небом и твердо знала: я увижу тебя еще очень нескоро.
Потом были стихи о боли, я убегала зализывать раны в Прагу, и даже оттуда опять писала тебе.
Ты пропадал и снова появлялся, не забывая свое нелепое «извини», очередным штампом на мое сердце.
Ты помнишь? А я помню... Помню, как говорили про семью и собаку, которую ты так и не подарил. Правильно, ведь сначала должна быть семья… Помню твое прокуренное "Бикиии!". Оно, кстати, казалось мне особенно милым.
Ну, а дальше, мой хороший, классика по Цветаевой:
Откуда такая нежность, и что с нею делать, отрок
Лукавый, певец захожий, с ресницами — нет длинней?
Знаешь, я до сих пор еще влюблена в тебя. Мне как кислорода не хватает общения с тобой. Но я умница, я изо всех сил держусь. Возможно, именно поэтому тебе лучше уйти. И постараться научиться жить в мире, где меня уже никогда не будет.